Верить предсказанному? - Страница 36

— Канализация есть? — деловито спросил я.

Так, брови домиком. Ясно, что слышит такое мудреное слово впервые. Ну и, конечно, не такой реакции он ожидал от деревенщины.

— Значит, и здесь вонь! — поморщился я.

— Да ты что?! — возмутился Ширяй. — Какая вонь? Вонь есть, разве что, на околицах. А за крепостной стеной живут дворяне и самые богатые купцы. Там же, расположены и королевские службы. Наши королевские маги создали какую-то мудреную штуку. Все ненужное уходит туда и выбрасывается ниже по реке.

— Ну, это называется отвод отходов, — согласился я. — Отсюда делаем вывод: ниже по реке, рыба не водится!

— Почему? — не понял Ширяй.

— А потому, что такой массовый сброс органики несовместим с метаболизмом организмов, среда обитания которых является водой, — выдал я фразу, как-то вычитанную мною в одном из научных изданий.

Отвисшая челюсть и пустые глаза были достойной оценкой этой фразы. Через некоторое время, Ширяй встрепенулся.

— Чего ты сказал? — потребовал объяснений он.

— Ну, если по простому, — начал разъяснять я. — Вот ты мне скажи, если тебя заставят вместо воздуха дышать какой-нибудь дрянью, ты бы как себя чувствовал?

— Наверное, плохо, — покачал головой Ширяй.

Так вот. Для рыб вода, как воздух для нас. А если в воде дерьмо, неважно, что оно купеческое, или там дворянское, оно дерьмом и останется. Вот и получается, что рыбе дышать будет нечем. А если ей дышать нечем, то она, что характерно, дохнет. Понял?

— Понял! — кивнул Ширяй. — Теперь понятно, почему рыбаки плывут вверх по реке.

— Ну, это везде!

— Что везде? — переспросил Ширяй.

— Везде вверх по реке плавают. В пустых лодках легче грести, а потом, когда есть улов, легче спускаться, течение помогает.

Предместье мы проехали быстро. Вот у ворот в крепостной стене пришлось потолкаться. Несмотря на то, что было уже не утро, а может, именно поэтому, народу, желающего попасть в центр, было много. У въезда на мост стояли стражники, обеспечивающие порядок. Тощий сутулый человечек, с сумкой через плечо, изымал въездной сбор. Стоявшие несколько в стороне, Трантон и граф Гардон с Сильвией о чем-то посовещались и подъехали к нам.

— Дорогу королевской страже! — гаркнул Амин, по знаку Трантона занимая позицию перед дворянами.

Очередь жаждущих попасть в центр неохотно потеснилась. Расступились и стражники. Прогрохотав копытами по деревянному настилу моста, мы проехали в ворота. Для меня непривычно было видеть мощеные булыжником улочки без тротуаров, дома, без торчащих спутниковых антенн и кондиционеров. Полное отсутствие проводов. Создавалось ощущение, что это декорации к какому-то фильму. Посреди улочек то тут, то там торчали фонари на тонких, с замысловатым узором, опорах. Из этого я сделал вывод, что карет тут еще не имеется. Торговцы с двухколесными тачками, прорвавшиеся в центр, поворачивали влево и тащили свой товар по более широкой дороге, судя по всему на рынок. Мы же, проехали прямо.

Ближе к королевскому замку, народа становилось все меньше. Если у стены дома стояли впритирку друг к другу, то теперь, вокруг каждого здания имелся участок земли с деревьями и цветами. Особняки имели разные очертания и окраску. К крыльцу каждого особняка вела широкая дорожка.

Граф с дочерью отделились от нас. Мы повернули к зданиям, в которых я безошибочно узнал казармы. Такой уж вид у казарм, что их узнаешь сразу. У ворот мы спешились.

— Отведите коней к полковой конюшне! — распорядился Трантон. — Потом — всем отдыхать! Серый, когда куранты на башне пробьют осьмицу вечера, я зайду за тобой. Карвин, обеспечь ему парадный мундир!

Карвин вскинул руку в салюте, давая понять, что приказ Трантона будет выполнен в точности.

— Давайте коней в стойла! — указал конюх, и, показывая пальцем на Тихоню: — Этого поставь вон в то место. Я его завтра отведу на живодерню. Уже стар стал.

…Тихоню? …Куда? …На живодерню?!

…

Конюх слабо икал, прижатый к опорной балке, глядя в мои глаза.

— Послушай меня, служивый! — медленно, с расстановкой, сказал я. — Если ты отведешь Тихоню на живодерню, то я сделаю с тобой то, что с ним сделают там. Уловил мысль?

Конюх часто закивал головой, показывая, что мысль он уловил и очень даже проникся. Я разжал руку, которой, скомкав его рубаху на груди, прижимал конюха к опоре. Подошвы сапог конюха стукнулись об землю.

— Но он же старый! Мы всегда так поступаем, — оправдываясь, заговорил он.

Сама мысль о том, что Тихоню, который смиренно нес свою службу и меня на своей спине, отправят на живодерню, выводила меня из себя.

— Этот конь будет доживать свои дни здесь! — рыкнул на конюха я.

— Да, кто ты такой? — кажется, конюх начал приходить в себя.

— Оставь, Плузар! — раздалось за моей спиной.

— Это личный друг Его сиятельства графа Гардона, — подошел к нам Карвин. — И новый наш товарищ — Серый. Пусть Тихоня остается здесь. Он заслужил свою охапку сена и ведро воды! Не обеднеем.

— Десятник, — повернулся к Карвину Плузар, — ты же заешь, что не нам это решать!

— Знаю! — спокойно сказал Карвин, и понизил голос. — По секрету тебе скажу, что это решение начальника Королевской стражи. Отныне ни один боевой конь, от нас, на живодерню не пойдет. Куплены земли, где они будут доживать свой век. Ты хочешь сказать, что они этого не заслужили?

Конюх задумчиво пожевал губами, но пересилил себя и улыбнулся.

— Наверное, заслужили. Они же совсем, как люди! Просто я уже привык к такому порядку.